2. 25 февраля 1994 г., Хеврон. Из протокола допроса Гершона Шимеса; 25 февраля, 1994 г., Хеврон. Из протокола допроса Биньомина Шимеса

25 февраля, 1994 г., Хеврон

Из протокола допроса Гершона Шимеса

— Ты привез Баруха Гольдштейна к пещере Махпела?

— Да.

— В котором часу?

— Около пяти утра.

— А точнее не помнишь?

— Я точно помню, что выехал из дому без двадцати пять. Я посмотрел на часы…

— Кто, кроме тебя, был в машине?

— Мой сын Биньомин. Потом пришел Барух…

— Тебя не удивило, что он в военной форме и с автоматом?

— Да. Но он сказал, что идет в милуим.

— Когда ты договаривался с ним, что захватишь его к Махпеле?

— Он позвонил накануне, часов в девять вечера, и мы договорились.

— Он говорил тебе что-нибудь о своих намерениях?

— Нет. Ни о чем таком разговора не было.

— Где вы расстались, когда приехали к пещере?

— Мы вместе вошли в зал Авраама. Канун Пурима, там было человек десять. Я не видел, как он выходил.

— Что произошло потом?

— Минут через десять я услышал автоматную очередь, потом еще. Я сразу понял, что это из зала Ицхака стрельба. Я туда побежал, но в проходе была охрана, и они никого не пропускали.

— Ты побежал вместе с сыном?

— Да. Нас не пропустили.

— Что ты сделал после этого?

— Мы с сыном вышли из зала и пошли к стоянке, но там все было оцеплено. Мы стояли за оцеплением и ждали, когда его снимут, чтобы уехать.

— Что происходило на площади? Что вы видели?

— Выносили убитых. Их было очень много. Много раненых, их относили в машины «скорой помощи».

— Видел ли ты там каких-нибудь знакомых в толпе?

— Какие знакомые? Там были одни арабы и наши солдаты. У арабов сегодня Рамадан, и много народу пришло в зал Ицхака. Знакомых моих там не было.

— Хорошо. Пойдешь сейчас с офицером на опознание.

— Какое опознание?

— Опознание тела Баруха Гольдштейна.

25 февраля, 1994 г., Хеврон

Из протокола допроса Биньомина Шимеса

— Ты ехал в машине своего отца в Махпелу вместе с Барухом Гольдштейном?

— Да.

— Ты хорошо его знал?

— Конечно! Он врач, часто приходил к нам. Иногда лечить, иногда в гости. Родители дружили.

— В котором часу вы выехали из дому?

— Около пяти утра.

— А точнее не помнишь?

— Нет. Я вообще даже не очень проснулся. Отец сказал — поехали, и я быстро умылся.

— Кто, кроме тебя, был в машине?

— Мой отец и Барух.

— Тебя не удивило, что Барух в военной форме и с автоматом?

— Я внимания не обратил.

— О чем вы разговаривали по дороге?

— Да я не прислушивался. Вроде, что отец его подберет на обратном пути.

— А точнее не припомнишь? Где именно? Когда?

— Вроде Барух должен был куда-то зайти по делу, а потом собирался вернуться в зал Авраама. Вроде того.

— Это он говорил в машине?

— Вроде да.

— Значит, вы доехали вместе до пещеры и вместе вошли внутрь?

— Да.

— Барух еще что-нибудь говорил о своих намерениях?

— Нет. Они о чем-то с отцом разговаривали, да я не прислушивался. Ни о каких намерениях.

— Где вы расстались, когда приехали к пещере?

— Мы вместе вошли в зал Авраама. Я не видел, как он выходил.

— Что произошло потом?

— Через некоторое время я услышал автоматную очередь, потом еще. Я сразу понял, что это из зала Ицхака. Мы с отцом туда побежали, но все было уже перекрыто. Тогда мы вышли на улицу и пошли к стоянке. Нас никуда не пустили. Наехало видимо-невидимо солдат, и арабов набежало человек тысяча. Откуда мы стояли, было видно, как выносили убитых. Кровища… И раненых очень много.

— Видел ли ты каких-нибудь знакомых в толпе?

— Нет.

— Знаешь ли ты, что Барух Голдштейн вошел в зал Ицхака и расстрелял там множество людей?

— Знаю.

— Знаешь ли ты, что он был убит на месте, в зале Ицхака?

— Знаю.

— Теперь тебе придется пойти на опознание тела Баруха Гольдштейна.