Социальный аспект религиозной идентичности

Концепт религиозной идентичности приобретает актуальность в современных исследовательских дискурсах по причине того, что традиционное понятие «вероисповедание» не охватывает все аспекты религиозной принадлежности. Категория вероисповедания направлено на содержание религиозной веры и, хотя говорит о религиозной принадлежности, но концентрирует внимание преимущественно на институционных, идеологических (в широком смысле), либо индивидуально-субъективных аспектах религиозных практик. Категория же идентичности задает коммуникативный и социальный модусы религиозности через заложенную в ее структуру принадлежности и соотнесенности. Одно дело – соответствие веры человека определенной вероисповедной системе, а другое – то, каким образом он определяет свою принадлежность в границах наличного конфессионального поля.

Прежде всего, нужно развести два понятия, связанные с ответом на вопрос «кто я есть?»: категории идентичности и аутентичности. Контекст раскрытия экзистенционального опыта веры, соотношения с Личным Богом позволяет поставить указанный вопрос как «кто я есть на самом деле?», и, таким образом, задает проблематику аутентичности, то есть проблематику тождественности субъекта и свойственных ему в этом аспекте характеристик. Напротив, проблематика религиозной идентичности фиксирует тождественность субъекта в смысле субъективного осознания своей принадлежности к тому или иному религиозному сообществу, принадлежности внешней, социальной и коммуникативной. Категория принадлежности, таким образом, позволяет исследователю религиозной идентичности абстрагироваться от содержания религиозной веры, да и от самой веры, которая в контексте принадлежности становится только одним из оснований номинации субъекта в религиозном поле.

Таким образом, индивидуальная религиозная идентичность определяется как субъективная причастность к группе, которая имеет следующую структуру: «индивид (субъект) – принадлежность – группа», или, иначе говоря, как субъективное переживание индивидом своей принадлежности к религиозному сообществу. Такое переживание может базироваться на разных основаниях, как то - на религиозной вере, на символических культовых практиках, на принадлежности к группе, формально не религиозного характера, но из принадлежности к которой следует вторичная принадлежность к религиозному сообществу, на идеологических убеждениях, на традициях, ценностях и т. д. Некоторые дефиниции религиозной идентичности вводят дополнительные критерии для ее определения, как, например, мировоззренческое и эмоционально-ценностное принятие основных принципов и положений какой-то конкретной религиозной системы. Таким критерием может быть и определенный образ поведения в ситуациях с выраженным религиозным контекстом. Однако индивидуальная религиознаяч идентичность совсем не обязательно отвечает таким критериям. Подобные требования, скорее, выставляются для легитимизации такой самономинации со стороны религиозной группы. Эта легитимизация является важным элементом конструирования индивидуальной идентичности субъекта, которая формируется не только через самоопределение субъекта во внешнем коммуникативном пространстве, но и через признание такой идентичности другими. Это позволяет, пользуясь концепцией стигмы Гофмана, отличать номинальную и фактическую идентичность и влияет не только на идентичность индивидуальную, но и на коллективную идентичность группы, к которой себя относит субъект и которая признает такую отнесенность как действительную. Это показывает и исследователь этнических процессов Ф. Барт, который утверждает, что недостаточно просто «послать уведомление» об идентичности, но оно еще должно быть принятым, чтобы была принята и идентичность. То же самое отмечает и Ю. Хабермас: инливидуальная идентичность, а именно собственная концепция себя самого, может быть устойчивой только в том случае, если субъект получает подтверждение. Такое подтверждение получается при взаимодействии субъекта и его референтной группы.

Однако в случае идентичности религиозной часто встает вопрос – а кто со стороны той референтной группы, с которой отождествляет себя индивид, принимает номинальную идентичность? кто принимает маркировку (label), номинацию? Как отмечает В.Шпарага, понятие сообщества становится ключевым вместе с понятием идентичности, так как именно солидарность позволяет субъекту чувствовать свою общность с другими людьми.

Таким образом, появляется необходимость исследования референтных групп, а также коллективной идентичности как идентичности социальных групп. Эмпирическая действительность таких коллективных субъектов зависит от идентификации со стороны личностей, из которых формируется определенный коллектив. Исследователь А.Мелуччы, разрабатывая концепт коллективной идентичности, отмечает, что референтная или эталонная группа может быть как реальной социальной группой, так и группой мнимой, которая является результатом социального моделирования.

В связи с групповой идентичностью нужно указать на две проблемы. Во-первых, какой характер имеет группа – реальный или мнимый (виртуальный). Во-вторых, каким образом группа навязывает мнимую индивидуальную идентичность через номинацию на определенных основаниях, заданных либо идентичностью группы, либо требованиями, которые она выставляет для принадлежности к ней, что в религиозных сообществах регламентируется довольно жесткими критериями. Можно даже выявить обратное направление идентификации уже не в модели «индивид – принадлежность – референтная группа», но в структуре «религиозная организация – принадлежность – референтный субъект». По такой модели религиозная организация включает в себя тех субъектов, которые определенным образом позицируются по отношению к этой организации самой этой организацией, причем субъективно переживаемая идентичность далеко не всегда может совпадать с приписываемой извне.

Попробуем применить описанную нами методологическую схему к социальному анализу религиозной ситуации в Беларуси на примере православной конфессии., для чего выявим религиозные организации, референтные группы, формирование индивидуальной религиозной идентичности.

Человек, определяя себя как православного, может иметь ввиду свою принадлежность к двум сообществам – во-первых, это Церковь, во-вторых – это референтная группа «православные».

Церковь как социальный организм определяется, как записано в Основах Социальной Концепции РПЦ следующим образом: «Церковь есть собрание верующих во Христа». Митрополит Минский и Слуцкий Филарет добавляет существенную деталь: «каждый из которых является ее законным представителем». Идентичность Церкви выделяет определенные требования для номинации индивида как «православного», и при этом выделяет другую номинацию – церковности. Исходя из этого, получается, что Церковь ставит довольно жесткие условия для членства, которое проявляется в разрешении на участие в церковных Таинствах, а тем более на репрезентацию ее самой. Номинация «православный» для определения принадлежности к Церкви оказывается недостаточной, возникает потребность в определении другой идентичности – «воцерковленный». Хотя нет стандартизированных критериев принадлежности к такому сообществу как Церковь, критерии могут разниться от прихода к приходу (являющиеся, в свою очередь, референтными единицами религиозной идентичности), но минимальный набор таких критериев все же есть.

Если мы приглядимся еще более внимательно, то увидим, что «воцерковленные православные» также в большинстве случаев не владеют полномочиями на то, чтоб быть законными представителями Церкви. Таким образом, в социальном плане им отказано в принадлежности к Церкви как социальному институту, репрезентация становится возможной только для институциализированных субъектов, которыми являются клирики или специально уполномоченные церковные сотрудники.

Кроме этих двух ступеней принадлежности (клир и «воцерковленые» православные), Церковь выделяет и группу православных, которые принадлежат к этому сообществу согласно своей самономинации или номинации со стороны Церкви. Так БПЦ определяет как не принадлежащих к Церкви, но как православных индивидов, которые себя так самоопределяют, к тому же на основании не только собственно религиозных критериев (таких, как вера, Крещение и т. п.). Так, в своих документах Белорусская Православная Церковь определяет принадлежность к православию на разных основаниях, говоря о «людях, принадлежащих к Православию по Крещению, вере, национально-культурной традиции». Причем при определении «православных» самоидентификация не учитывается, поскольку приведенная выше цитата как раз относится к тем «православным», которые признаются за таковых религиозной институцией, но сами себя православными не признают. Используется также и такое определение принадлежности, как «исторически исповедующие православие».

Таким образом, православная церковь претендует не только на репрезентацию реально принадлежащих к ней через самоидентификацию, подтвержденную рядом критериев (согласие индивидуальной веры с христианским вероучением, регулярное участие в таинственной жизни Церкви и др.), но и на репрезентацию виртуальной группы «православных», которая количественно намного превышает церковное сообщество. Это возможно только за счет размывания коллективной идентичности. С одной стороны, такая мягкая легитимизация позволяет увеличить сообщество за счет принятия в нее референтных субъектов, которые реально к ней не принадлежат. С другой стороны, это позволяет тем, кто не принадлежит к Церкви, говорить от ее имени.